Апрель месяц для куниц это время хлопотное и ответственное. После примерно 240 дней беременности в марте рождаются детеныши и мать должна обеспечивать себя пропитанием, а малышей молоком. В конце апреля начале мая детеныши лесной куницы прозревают и начинают питаться мясом. Никитин очень надеялся, что дупло, в которое нырнула куница и есть место выведения потомства. Пролежав примерно около часа практически неподвижно, зоолог увидел, как зверек вынырнул из дупла и метнулся в чащу в ту сторону, откуда пришел. Никитин полежал еще минут пятнадцать, дожидаясь пока подопечная уйдет на приличное расстояние, а затем предпринял попытку подойти поближе к дуплу. Ему удалось приблизиться на расстояние не ближе ста метров, как вдруг вдалеке снова показалась самка. Никитин снова залег. Так прошли еще двадцать минут. В этот раз самка вышла из дупла быстрее. Зоолог дождался пока она удалиться на приличное расстояние и снова попытался подойти к дуплу. В этот раз ему повезло. Однако дупло находилось на высоте около 8 метров, и Никитин не рискнул подниматься по дереву. Он приложил ухо к стволу и в этот миг услышал отчетливые, хотя и тихие голоса малышей. Они попискивали совсем как щенята, и ствол дерева передавал их приглушенные голоса. Судя по тому, какой хор был в дупле дерева, у мамы куницы было солидное пополнение.
Сказать, что Никитин был рад, значит, ничего не сказать. За один день отыскать пропавшую подопечную, да еще такую скрытную и осторожную, это была настоящая удача. Отойдя на триста метров, ученый снова лег на землю, достал карту местности и отметил участок, на котором обнаружил животное. Потом понаблюдал, как мама вернулась к дуплу, и интенсивно принюхиваясь и щетинясь, забралась на дерево. Зоолог полежал еще минут сорок, увидел, как более-менее успокоившаяся мать вышла снова на охоту и, затем, поднялся на ноги. Тело ныло от напряжения и усталости. Но душа Никитина ликовала.
Дорога к сторожке прошла абсолютно незаметно. Утром отдохнувший, и выспавшийся ученый вернулся домой.
После завтрака Вячеслав как обычно принял радиограммы и отправил по рации свою информацию. Настроение было великолепное. Никитин подумал, что после такого удачного дня он может позволить себе немного расслабиться и устроить выходной день. Тем более, что погода, похоже, и впрямь установилась – дул легкий юго-западный ветерок и было сравнительно тепло. Вячеслав взял собранную в лесу прошлогоднюю клюкву, накипятил воды и сделал себе клюквенный чай. Конечно, это не был тот замечательный напиток, который получают из свежих ягод, но все же он сохранял слабый вкус клюквы и пить было приятно. Никитин вышел во двор, сел в свое любимое «кресло» из деревянных брусьев и потихоньку потягивая чай, наслаждался спокойствием окружающего мира. Где-то щебетала птичка, видимо тоже в предчувствии тепла, кроны деревьев шептали о чем-то сказочном и таинственном, дятел постукивал в поисках съестного. Его стук разносился по лесу и уходил вдаль. Сказка продолжалась. Только здесь в лесу к Никитину пришло понимание, что он счастливый человек. У него есть дом – теплый деревянный сруб с добротно сложенной печью и тремя комнатами, есть любимая работа, есть друзья – его животные - к которым он практически каждый день ходит в лес в гости. И хотя у него нет своей семьи и детей, он не одинок и нужен своим друзьям. Ну а что до семьи, то тут как говорится, не сложилось. Мысли Вячеслава переместились на несколько лет назад, в то время, когда решался вопрос о его назначении смотрителем заповедника. На пятом курсе университета Никитин познакомился с девушкой Катей, которая училась параллельно с ним на биофаке на биотехнолога. Первое время учеба в одном вузе укрепляла их отношения. Никитину даже казалось, что он ее любит. Девушке тоже было интересно с Вячеславом, внешне привлекательным молодым человеком, к тому же неглупым. И все бы, наверное, было хорошо, если бы не его заповедник. По окончании аспирантуры молодого кандидата наук распределили на работу в горно-лесной институт в Новосибирске, а через полгода предложили заключить с институтом контракт на работу смотрителем Западно-Сибирского заповедника на пять лет. Контракт предусматривал возможность работы в заповеднике вместе с женой. Никитин достиг своей цели. Но его мысли отнюдь не разделяла девушка Катя. Ей нужен был Никитин здесь, в городе, а не в сибирской глуши. После многочасовых уговоров и попыток удержать девушку Никитин понял, что назад дороги нет. На вокзал в день отъезда Вячеслава девушка Катя не пришла. Но Никитин уже давно до этого спалил все мосты. Он не винил Катю, но он, наверное, больше любил свою работу.
Чай закончился, и становилось холодно. Никитин встал с импровизированного кресла и потянулся. Нет, эту жизнь он никогда не променяет ни на какие блага цивилизации. Здесь у него все – и работа, и отдых, и любовь.
На следующее утро у Никитина была запланирована подготовка к пятидневному маршруту вдоль реки с довольно свойственным для данной местности названием – Сым. Эта река была притоком Енисея и служила домом для довольно большого количества бобров. Этих животных завезли в верховья Енисея в восьмидесятых годах прошлого столетия. Животные прекрасно прижились, и на сегодняшний день данная популяция бобров составляла около четырехсот особей. В планах Никитина было проверить на небольшом участке местности численность животных, а также определить приблизительное количество родившегося молодняка. Бобрята рождаются зрячими, в апреле месяце, и уже в возрасте 1 – 3 дня самостоятельно плавают. Конец апреля это был как раз тот период, когда было удобно считать новые выводки. Осенью подсчитывали количество выживших полугодок и сравнивали с апрельскими данными. Такой подсчет позволял следить за динамикой развития популяции и вводить при необходимости коррективы.
Сым протекала в семи километрах юго-западнее от места расположения дома Вячеслава. Поэтому он бывал в этих местах довольно часто. Никитин старательно вел бобровую летопись. Он даже дал некоторым бобрам имена. Собрав все необходимое, запросив по рации погоду на ближайшие четыре дня, он вышел сначала южнее, поскольку кратчайший путь был менее удобен из-за множества балок и крутых склонов. Обогнув неудобные для передвижения места, Вячеслав повернул на 30 градусов севернее и к середине дня вышел к речке. Впереди был увлекательный маршрут. Никитин шел в гости к старым знакомым. Больше всего Никитин хотел повидать знакомого бобра-старожила, которого звали Юлий-Клавдий. Это был крупный самец, который основал большую семью, отстроил плотину в русле реки и владел обширными территориями. Вячеслав знал этого бобра с того времени, как в первый год жизни в заповеднике наблюдал семейство тогда еще молодого Юлия-Клавдия и отметил для себя властный и деловитый характер этого зверя. С тех пор он каждый год старался приходить к месту жительства Юлия-Клавдия, чтобы проведать своего старого приятеля.
Путь Никитина пролегал вдоль реки, вниз по течению, среди холмов и лесных чащ. В некоторых местах берег настолько зарос лиственницей, что из леса на расстоянии пяти метров водоем был совсем не виден. Река петляла и извивалась между поросших кустарником и мелкими деревьями берегов. Вячеслав методично старался выходить к берегу через каждые сто метров, если позволяла растительность. Он уже отметил на карте хатку одной семьи бобров, которой не было в прошлый приход сюда. Река в этом году была достаточно полноводной и, похоже, что бобры вновь обнаруженного семейства не собирались пока возводить плотину. Зоолог прошел еще два километра вдоль реки и решил остановиться. Вечерело, и надо было найти место для ночлега. Никитин углубился в лес уже на несколько десятков метров, когда увидел подходящую для ночевки опушку со свободной от растительности поляной. Сняв рюкзак, он осмотрелся по сторонам, определил наиболее подходящее место для палатки и стал устанавливать ее по направлению к северо-западу. Установив палатку, Никитин выбрал место для костра и маленькой саперной лопаткой обкопал его по периметру. Затем также обкопал саму палатку, сформировав небольшой валун вокруг стенок палатки. После этого он обошел поляну и собрал весь валежник. Осталось зажечь костер и можно отдыхать.
Поленья уже частично прогорели и теперь лишь умиротворенно потрескивали. Искорки летели вверх, создавая особое настроение. Было не холодно. Никитин поужинал разогретыми консервами и теперь, облокотившись о ствол дерева, смотрел на огонь. Потихоньку клонило в сон. Но еще надо было достать спальный мешок и залезть в него. Вставать не хотелось. Вячеслав взглянул на небосвод. Небо было чистым, без облачка. Завтра будет новый день.
Утро оказалось не таким теплым, как хотелось. Вячеслав замерз и поэтому, проснувшись решил накипятит себе сначала чаю, а уж затем идти дальше. В очаге еще тлели угли и Вячеслав, подбросив сухую траву, реанимировал костер. Попив чаю и согревшись, Никитин собрал вещи, упаковал их в рюкзак и решил затушить костер. Пройдя той дорогой, которой он шел вчера вечером от реки, он вышел к водоему. Заросли не позволяли приблизиться к берегу. Походив вдоль берега еще минут пять он нашел место пологого спуска к реке, где не было растительности. Спустившись к реке, Никитин уже наклонился для того чтобы зачерпнуть воду в котелок, как вдруг увидел вдалеке какой-то объект явно не природного происхождения. Его взгляд оказался прикован к лодке. Она стояла около противоположного берега реки и, похоже, была пуста. Никитин взял бинокль и рассмотрел лодку. Это была надувная двухместная лодка, на которой стоял навесной мотор. Но главным было то, что эта лодка не могла быть принесена течением, поскольку она была привязана к деревцу на берегу. Значит, где-то поблизости могли быть те, кто пришел на этой лодке. Ситуация, в которой оказался Вячеслав, требовала холоднокровия, но одновременно и решительности. Люди, которые рискнули зайти в заповедник в апреле, когда многие животные нянчат свой молодняк, скорее всего, были не случайными туристами. В эту пору сюда заходили чаще всего браконьеры из числа местных жителей. А для туристов была еще слишком ранняя весенняя пора.
Рассмотрев лодку и ближайшие окрестности, Никитин не увидел людей, а потому решил действовать немедля. Он знал, что в километре от этого места есть брод, через который можно пройти на другой берег реки. Оружие у него было, а потому, не медля ни секунды, Никитин решил задержать нарушителей и выяснить цель их пребывания в заповедной зоне. Быстро вернувшись к месту ночевки, он затушил костер и прикопал остатки от трапезы. Потом практически бегом достиг того места на реке, где был брод. У Никитина были высокие резиновые (рыбацкие) сапоги, которые он предусмотрительно взял с собой. Надев их, Вячеслав стал перебираться вброд через реку. Дно было вязким и с перепадами глубины. Несколько раз Никитин набирал воду в сапоги и даже чуть не упал в реку. Но вот противоположный берег оказался под ногами и Вячеслав, сняв сапоги, побежал в том направлении, где стояла лодка. Бежать было тяжело, мешали ветки деревьев и кустарник. Пробежав около километра, зоолог остановился и взял бинокль. Лодка стояла, как и прежде привязанная к дереву. Однако около лодки уже возился какой-то человек в пуховой куртке типа «Аляска». Он отвязывал лодку от дерева и собирался отплыть.
- Если он поплывет в мою сторону, то считай, что мне повезло – думал Никитин – в противном случае я все равно его уже не догоню.
Лодочник отвязал лодку и стал небольшими веслами отгребать от берега. Потом развернул лодку носом в направлении течения и, не став заводить мотор, поплыл как раз посередине реки. Его путь пролегал в том направлении, где затаился в кустах Никитин.
- Уж если фортуна улыбается, так сразу во всем – подумал Никитин – когда увидел, что лодочник не заводит мотор. Если лодка пойдет под мотором, то ее остановить будет сложнее.
Лодка подплыла еще на сто метров, когда Вячеслав узнал того, кто был в ней. Это был Кирин, браконьер со стажем, промышлявший на пушных зверей много лет и не признающий никаких заповедных зон. Дважды Кирин уже был арестован во время незаконного промысла, один раз даже получил срок на два года. Кирин тоже хорошо знал Вячеслава, во-первых, потому, что Никитин один раз был в патруле, который задержал браконьера, а во-вторых, потому, что в ближайшем поселке Никитина знали все. Вячеслав не раз задерживал местных жителей за мелким браконьерским промыслом на зайцев и диких уток. Но он всегда относился с долей понимания к тому, для кого такая охота была одним из факторов выживания в суровых сибирских землях. В случае же с Кириным все было по-другому. Это была классовая война между человеком, который всего себя посвятил сохранению природных богатств, и браконьером, которому убить любого зверя даже с выводком молодняка ради простой наживы ничего не стоило.
Никитин выждал еще пять минут, пока лодка подплывет на расстояние пятидесяти метров от того места, где стоял зоолог и выстрелил вверх. Это в какой-то степени дезориентировало Кирина и позволило выиграть еще время для того, чтобы лодка подплыла еще ближе.
- Вы находитесь в заповедной зоне, ваше нахождение здесь незаконно, приказываю причалить к правому берегу – выкрикнул Никитин - в противном случае будем стрелять.
Вячеслав хорошо выбрал позицию, и его самого из лодки видно не было, тогда, как браконьера было видно как на ладони.
- А ты не пугай начальник, я законы знаю – раздался ответ из лодки – если и пальнешь, то только в лодку.
Однако человек в лодке засуетился и начал грести к берегу. Через некоторое время его лодка уже стояла на берегу метрах в двадцати от того места, где находился Никитин.
- Привяжи лодку и отойди от нее на десять метров – приказал Вячеслав. И не шути, оружие оставь в лодке.
Кирин повиновался и после того как привязал лодку к дереву отошел от нее на положенное расстояние.
- Начальник, а ты все один по лесу шастаешь? Кирин был в душе недоволен собой, что так быстро сдался.
- Кирин, подними руки вверх – Вячеслав был уверен, что при удобном случае Кирин может применить оружие или нож.
Никитин подошел к лодке, достал из нее рюкзак и карабин и подошел к Кирину.
- Повернись спиной – приказал Вячеслав – черт тебя принес сюда, теперь конвоируй тебя в поселок.
- Так и не надо, начальник, давай разойдемся по-мирному. Я тебе денег дам, а ты сделай вид, что меня не видел.
- Слушай Кирин, ты что, меня первый день знаешь. Если б я хотел денег, я б не сидел бы в тайге десять лет. Медленно опусти руки назад и заведи их за спину.
Связав руки Кирину, Никитин положил его лицом вниз на землю и связал веревкой ноги. Затем еще одной веревкой привязал руки Кирина к ветке дерева, так, чтобы тот не мог встать. После этого он подошел к лодке и осмотрел содержимое. В лодке лежали две свежеснятые шкурки бобра, дорогой спальный мешок, новые весла, подсак, длинный багор, карабин, небольшая сеть и канистра (по-видимому, с бензином). На лодке стоял японский мотор «Йамахо» и сама лодка тоже была не из дешевых. Никитин рассмотрел оружие, которое отобрал у Кирина. Это был карабин «Сайга», мощное гладкоствольное орудие убийства, по сути дела модифицированный автомат Калашникова. Никитин впервые видел у Кирина такую мощную экипировку.
- Послушай, Кирин, ты что, банк ограбил. Где ты взял такую дорогую лодку и мотор к ней?
.
