- Начальник, это ты тут в лесу чахнешь, а умные люди в это время деньги зарабатывают.

         - Ладно тебе Кирин, ты же всю жизнь на что и был способен, так это невинных зверей бить. А тут вдруг такая амуниция.

         Вячеслав понимал, что на одних шкурках таких сумм не заработаешь, и где-то подсознательно чувствовал, что столь резкие перемены в жизни Кирина ни чем хорошим заповеднику не сулят. И поэтому пытался выведать у браконьера источники его обогащения.

         - Начальник, я еще долго буду так лежать, руки затекли.

         - Полежи, полежи, так целее будешь – отвечал Никитин – а то, неровен час, пальну сгоряча если заворушишся.

         Вячеслав собрал все вещи в лодку и подошел к Кирину. Отвязав веревку от дерева, он провел его в лодку и привязал веревку к лодочному креплению. Затем, оттолкнувшись от берега вместе с лодкой, запрыгнул в нее сам. У него уже созрел план дальнейших действий. И этот план не только не мешал решению намеченных задач, а даже в какой-то мере помогал. Вячеслав решил пройти свой оставшийся маршрут не пешим ходом, а на лодке Кирина. И на этой же лодке вернуться к повороту реки, от которого он начинал свой осмотр. А на обратном пути он будет использовать Кирина как тягловую силу, которая будет тащить лодку на себе по суши до дома зоолога. Затем Никитин отвезет Кирина на своей машине в поселок и сдаст местным властям. В любом случае бросать его в лесу было все равно, что обрекать на смерть, до поселка более трехсот километров. 

         - Так что, начальник, хочешь меня сдать ментам – словно читая мысли, спросил Кирин.

         -  Послушай Кирин, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, сиди тихо, - Никитину не было дела до эмоций Кирина.

         -  Как бы не пришлось пожалеть потом о мировой. Я тебя предупредил,- злобно ответил Кирин.

         Никитин плыл вдоль реки, но уже на моторной тяге и периодически останавливаясь, отмечал для себя места на карте, где очередное семейство бобров устроило себе дом или плотину. Было тепло и дул легкий ветерок. Не давало расслабиться только присутствие Кирина. Но тот сидел тихо, поскольку понимал, что если лодка перевернется, то, во-первых, он окажется в холодной воде без возможности обсушиться, а во-вторых, знал, что риск оказаться без оружия и транспорта в четырехстах километрах от поселка в тайге граничит со смертью.

         Зоолог все время пытался сосредоточиться на работе, но ему не давала покоя мысль о неожиданном обогащении Кирина. И только появление за излучиной реки большой хатки его старого знакомого бобра Юлия-Клавдия на какое-то время заставило зоолога забыть разговор с браконьером. Строение его знакомого бобра было действительно величественным. Вдоль левого заиленного берега реки стояла хатка размером в 3 метра высотой и около 9 метров в диаметре. Никитин предусмотрительно выключил мотор еще на подходе к хатке, и теперь, шел на веслах, лишь слегка нарушая природную гамму лесных звуков. Причалив к противоположному берегу так, чтобы его не было видно из-за кустов, Никитин взял бинокль и стал наблюдать. Вначале ничего не происходило. Бобры, как правило, становились более активными ночью. Кроме того, по-видимому, они услышали его лодку и попрятались в свое жилище. Но по опыту зоолог знал, что бобры в апреле довольно активные. Апрель - это месяц, когда малыши уже плавают возле хатки и самостоятельно питаются. А поэтому есть надежда увидеть семейство. Ему очень хотелось увидеть малышей, а если повезет, то и самого Юлия-Клавдия. Однако ждать пришлось довольно долго. Но зато ожидание было оправдано сполна. Через час после того, как Вячеслав пришвартовался к берегу, из хатки вынырнули сам Юлий-Клавдий, его самка и малыши. Шесть очаровательных маленьких копий Юлия-Клавдия. Они сначала поплавали около хатки, отчасти, для того чтобы поупражняться, отчасти проверяя обстановку, а затем всем семейством поплыли в сторону по течению. Никитин сидел в лодке и думал о том, сколько естества и благородства в природе, и сколько алчности и жестокости среди одного единственного вида homo sapiens.

         Вячеслав не хотел нарушать семейную идиллию Юлия-Клавдия, а поэтому ему пришлось ждать еще полтора часа до того времени, когда семья вернется в дом. Затем он осторожно отчалил от берега и веслами вывел лодку на более-менее глубокое место. Не включая мотора он еще около километра прошел вдоль по течению реки и лишь затем перешел на моторную тягу. Неожиданно на реке потемнело. Появился багровый закат. Никитин ощутил, что из-за напряжения сегодняшнего дня он очень устал. Клонило в сон. Но еще предстояло причалить к берегу, привязать и утеплить Кирина, разбить палатку, разжечь костер. Наконец зоолог сделал все необходимые приготовления ко сну и забрался в спальный мешок. Голова кружилась от усталости и напряжения. И хотя до этого Никитину очень хотелось спать, сон все не приходил. Мысль об опасности, исходившей от Кирина, оборвалась незаметно. Вячеслав уснул.

     Наутро зоолог проснулся с резким чувством голода. Перекусив консервами и покормив связанного Кирина, Никитин решил накипятить воду и попить чаю. После нехитрой трапезы он снова погрузил все живое и неживое «имущество» в лодку и отплыл дальше по течению. Еще предстояло обследовать километров двадцать, и если не подкачает погода, то к вечеру он будет уже в районе реки, откуда начинал свой поход.

Ветер усилился, как и обещал вчерашний закат. Резкими порывами он трепал деревья на берегу, поднимал довольно высокую волну на реке. Тучи проносились по небу рваными лохмотьями, но дождя не было. К полудню Никитин достиг намеченного конечного пункта своего маршрута и повернул назад. Идти против течения оказалось тяжелее, чем думал зоолог. Ветер дул в лицо. Волна била в борт и то и дело грозилась перевернуть лодку. Никитин пытался интуитивно выбирать глубокие места, но все же в пылу борьбы с волнами несколько раз натыкался на отмель.

- Главное, чтобы не заглох мотор – подумал Никитин.

Но японский движок работал как часы и ближе к вечеру они добрались до того места, где водная часть их маршрута заканчивалась и начиналась сухопутная. До дома оставалось семь километров пути. Никитин решил, что возьмет с собой все, что конфисковал у Кирина, кроме мотора. Спустив лодку и сложив ее в специальный рюкзак, Вячеслав надел его наискось через голову на Кирина. Потом выкопал небольшую яму в песчаной земле у корней сосны и, завернув в ткань палатки мотор, положил его в углубление. Прикрыл хвоей мотор, заметал ветками следы. Со стороны было незаметно, что около дерева топтались люди. Никитин решил, что вернется за мотором, когда отнесет все остальное имущество.

Путь к родному жилью всегда короче и Вячеслав не заметил, как они дошли до поляны, где стоял его дом. Такой родной и уютный. Следующие двадцать минут Никитин потратил на то, чтобы проверить крепость веревок, которыми был связан Кирин, исправность тачки, на которой он планировал привести мотор, и отправить диспетчеру радиограмму о своих приключениях. Запросил у милиции по возможности транспорт для конвоирования Кирина и ему на том конце радиомоста ответили, что в вечерний сеанс сообщат, есть ли машина в наличии. Затем Никитин вышел из дома и направился в сторону своего схрона. Через полтора часа он был на месте. Мотор оказался в целости и сохранности. Погрузив на тачку мотор и ткань от палатки, Никитин во второй раз за сегодняшний день вышел с этого места по направлению к дому. Мышцы болели, но такая боль была привычна для зоолога. Обойдя неудобные для движения балки, он повернул на подъем в сторону своего жилья. Оставалось пройти полтора километра. Несмотря на то, что японская техника становилась за последние годы все более компактной, вес мотора к концу пути давал о себе знать. Но вот Вячеслав увидел знакомый подлесок, и дальше уже было рукой подать. Еще несколько минут,  и он будет дома, и его приключения на сегодня закончатся.

Весело трещали паленья в печи. Тепло постепенно проникало во все уголки дома. Вячеслав сидел возле печки и разогревал традиционные консервы – тушенку и «Завтрак туриста». Сегодня, как и последние несколько дней, порция была двойная, поскольку Кирин также выражал свое желание поесть, и его надо было кормить.

Везти Кирина в поселок пришлось на служебной машине, которая досталась Никитину от предыдущего работника заповедника, когда тот уволился, поскольку запрошенную Никитиным машину из поселка не дали, сославшись на отсутствие бензина. Выехав рано утром и, преодолев на своей Ниве около четырехсот километров, Никитин прибыл в поселок. В поселке он вначале зашел к участковому инспектору Кудимову, капитану милиции, который был в поселке один. Это был еще сравнительно молодой парень, на вид лет тридцати пяти, которого неведомо какими судьбами занесло участковым в этот поселок на окраине цивилизации. Женат Кудимов не был и, несмотря на свой молодой возраст, не по годам рассудителен. Вячеслав знал Кудимова еще с тех времен, когда начинал работу в заповеднике. Несколько раз Кудимов участвовал с Никитиным в рейдах по заповеднику в те годы, когда был расцвет браконьерства. Со временем знакомство переросло в разряд доверительных отношений, которые нельзя было назвать дружбой, но и сугубо формальными эти отношения не были.

- Сергей, здравствуй – Никитин зашел в единственное в поселке отделение милиции.

- А, Слава, проходи – Кудимов сидел за рабочим столом и что-то писал. В комнате было довольно холодно, но воздух был чистый и свежий.

- Я уже осведомлен, что ты не просто так проездом приехал, – Кудимов, наверное, и держался за это место потому, что очень не любил суеты и избытка работы, хотя ту работу, которая у него появлялась в поселке, он выполнял добросовестно.

         - Кирин взялся за старое, я его взял на бобрах. Вот привез – Никитин показал рукой на двор, где стояла машина.

         - Слава, одну минутку, я допишу и выйду за ним, – не поднимая головы, ответил Кудимов.

         - Я могу его и сам посадить в «обезьянник», только дай ключи, – Никитину хотелось поскорее избавиться от Кирина, который за эти дни ему изрядно надоел.

         - Возьми там, на верхней полке шкафа, - отношения между Кудимовым и Никитиным действительно были доверительными.

         Вячеслав вывел Кирина из машины и завел в дом. Потом открыл решетку изолятора временного содержания, который чаще называли «обезьянник» и, не развязывая рук, затолкал туда Кирина.

         - Начальник, как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что сдал меня ментам, - Кирин говорил спокойно, но уверенно, с интонацией, которая не позволяла усомниться в том, что это была не пустая угроза, - я тебя предупреждал.

         Никитин, не отвечая браконьеру, вышел из комнаты изолятора и вернулся к Кудимову. 

         - Сергей, его надо бы обыскать, я могу это сделать, а ты подстрахуй меня, - Никитин был немного знаком с процедурами ареста.

         - Он не развязан? – спросил Кудимов.

         - Нет, - лаконично ответил Никитин.

         Они зашли в комнату изолятора, и Никитин обыскал Кирина, в то время как Кудимов стоял на подстраховке. Потом Никитин развязал браконьера и закрыл за собой решетку камеры.

          - Пойдем, опишем его вещи, - предложил Кудимов.

         Пока милиционер проводил опись вещей Кирина, Никитин молчал. Но когда участковый закончил описание, Никитин решил задать пару вопросов и высказать свои подозрения.

         - Сергей, ты обратил внимание, какое дорогое оборудование у Кирина, - поинтересовался зоолог, - как думаешь, где он его мог раздобыть?

         - Слава, я ничего не могу тебе сказать на этот счет, приедет бригада из района, пусть разбирается, - как-то чересчур безучастно ответил Кудимов.

         - Что-то ты знаешь, но не договариваешь, - пошел ва-банк Никитин, - я нутром чую.

         - Знаешь что, твое нутро совсем одичало в том лесу, - Кудимов нервничал от того, что не мог сказать Никитину что-то важное, - ты бы лучше нашел бы себе какую-нибудь даму сердца в поселке да жил бы с ней, а не шастал по лесу один.

         - Ладно, Серега, я надеюсь, что хотя бы от одного выродка мы лес освободили, а значит, есть смысл «шастать по лесу одному», как ты выразился.

         - Слава, я тебе так скажу, сколько лет работаю здесь, а охотников меньше не становиться, - Кудимов явно был не в духе.

         - Да брось ты, вспомни, сколько браконьерства было десять лет назад. Сейчас намного тише стало, - Никитин несмотря ни на что был оптимистом.

         - Ладно, но я тебе вот что хочу сказать, ты в лесу живешь один. Ночью в тайге всякое бывает. Может, заведешь себе хотя бы собаку, - эти слова Кудимова звучали как предупреждение.

         - Может, и заведу, - Никитин усмехнулся, но словам Кудимова придал большое значение.

           Дорога домой заняла восемь с половиной часов. Хорошо, что не было дождей в последние дни, и дорога была относительно сухая. Однако по ухабам лесной дороги машину трясло. И все же к полуночи Никитин успел вернуться домой и практически сразу лег спать. Растопленная печь еще не успела прогреть дом, как Никитин уже заснул. Ему снились куница и его друг Юлий Клавдий.

 

4. ЛЕСНАЯ КУНИЦА (Martes martes), вид куниц. Обитает в лесах почти всей Европы и западной части Северной Азии; на территории бывшего СССР - от Прибалтики до реки Обь, преимущественно в лесах е большим числом дуплистых деревьев.